Spoiler!
Мировая прогрессивная общественность частенько спрашивает меня - почему ты, обычный саратовский мухомор, не любишь Владимира Ильича? Что он тебе сделал? - уточняет она с психологией, подразумевая "ничего плохого Ильич тебе не сделал, кроме хорошего! он тебе суко путь озарил лампочкой труда!" Что ж, чую - пришло время объясниться со всей прямотой нежного поволжья. Случилось это давно - лет сорок тому ago. Моя покойная матушка в честь вступления меня в пионеры, решила меня наградить и показать Москву с Лениным внутри. Чтобы я суко знал чьему делу верны пионеры. Она засунула меня в подобающий костюмчик, а затем в таком виде - в вонючий саратовский поезд. Я как только вышел из поезда и увидел Москву - чуть не обоссался от страха. Тогда матушка отвезла меня на очень красную площадь, чтобы я заодно и обосрался. Примерно так и случилось. В те времена там, посерёдке, стоял одноместный морг, но мама сказала, что это сердце нашей родины, и мы встали в 10-километровую очередь. Очередь за Лениным была много длиннее, чем в ново-арбатский гастроном за колбасой, бля буду. Я сразу захотел писять. Я хотел писять 5 часов, но писять было нельзя, даже в пионерские штаны - за мной следили строгие милиционеры, чтобы я не писял. Мама смотрела на меня глазами укоризны. Мамины глаза говорили - "Ленин никогда не писял, а ты даже 5 часов не можешь потерпеть!" Когда мы зашли в морг, я уже хотел и какать вдобавок. Я уже начал протекать, в глазах сделалось темно, я даже Ленина толком не разглядел. Через семь с половиной минут, в туалете магазина ГУМ, со мной случился первый в моей жизни множественный оргазм. С тех пор так и повелось - я ссать и срать хотел на всех ваших вождей. Потому что вожди не дают ни поссать, ни посрать по-человечьи. Вождь Апачи всего лишь снимал скальпы, а ваши грёбаные вожди отравили мою молодость, они не позволили мне влюбиться в жгучую мулатку в Буэнос-Айрисе, они вырвали у меня из рук бокал шампанского на бульваре Распай, они развернули мой самолёт когда я in sweet dreams летел в Вудсток. Ленин, да-да - лично он сука, напялил на меня уёбищную красную тряпочку-удавку, и заставил обоссаться глядя на его сушеный труп
